Александр Добровинский: Мая твою не понимай

Лондон пережил культурный шок от российских бизнесменов в королевских судах. А мы? Мы сделали какой-либо вывод из происходящих там перипетий? Я лично нет, так как всё это проходило довольно давно. Расскажу по порядку на примере лишь одного человека. А таких примеров за годы набралось…

Официальный сайт казино Вавада предлагает широкий ассортимент азартных игр, от слотов до настольных игр и игр с живыми дилерами. Сайт отличается простотой регистрации, обеспечивая пользователям быстрый доступ к играм. Безопасность и конфиденциальность данных гарантируются передовыми технологиями.

Был у меня один клиент. Назовем его Миша Белый, хотя он вообще-то другого цвета. Дело происходило на ранней стадии развития капитализма в России в середине 1990−х гг. Наши люди ещё ничего не соображают, что происходит в европейском и американском пространстве, но прекрасно ориентируются на Родине. Миша, на тот период времени алюминиевый и всякий другой магнат, без акцента говорит на одном ему понятном языке, называя его русским. Других языков и связанных с ним культур он на тот период времени не знал. Однако потребность к передвижению по Европе существовала и была острой.

Некий близко стоящий в прихлебателях у состоятельного Миши придурок предложил тому за недорого приобрести гражданство какой-то левой страны типа «Берег Коровьей Кости». Всего тысяч за 200 долларов. Может быть, за 500, я сейчас не помню. Всё равно «даром». За эти деньги паспорт прилетал из этой Кости сам и торжественно выдавался придурком в любом ресторане города Москвы. Надо полагать, что у Берега Коровьей Кости был такой древний обычай. Миша выдал придурку одну фотографию своего лица и через неделю получил зеленоватый паспорт с рогами на обложке. Ещё через 10 дней бизнес срочно позвал Михаила в Женеву. Паспортный контроль олигарх прошёл на ура. Офицер в окне посмотрел на Мишины рога и паспорт даже не открыл. Алюминиевый король прибыл в гостиницу Noga-Hilton и на ресепшене, вместо того чтобы дать кредитную карточку, гордо достал серьёзную долларовую котлету и зелёный паспорт. Швейцарца за стойкой от неожиданности пристукнуло, но он мужественно сгрёб предложенное и отправил странного человека подальше, в президентский номер.

Но швейцарец на то и швейцарец, что должен оберегать покой своей страны. И человек за стойкой позвонил в полицию.

Они ворвались к нему в номер в первую разрешённую для ареста по уставу минуту. Ровно в 06.01 утра холодной женевской осенью. Миша был не один. Рядом с ним находилась девушка из Киева. Дело в том, что Михаил, гуляя вечером по Женеве, случайно набрёл на ночной клуб, где и познакомился с почти землячкой. Она, видно, тоже прилетела на какое-то время в Женеву по бизнесу и, похоже, также случайно забрела в ночной клуб. Молодые влюбились друг в друга и решили не расставаться хотя бы часа 3–4. А там как получится…

Полицейские сразу изолировали невесту в ванной, а на голого Мишу надели наручники. Затем помогли несчастному надеть штаны (швейцарские правила запрещают полицейским при аресте снимать хоть на время браслеты с запястьев. Их можно будет расстегнуть только в участке или тюрьме), набросили на человека плащ, аккуратно сложили вещи в чемодан и повезли в тюрьму. Арестованному разрешили сделать звонок другу, то бишь мне. Я недолго думая отправился в Шереметьево выручать клиента.

На следующий день в суде выяснилось, что моего Михаила обвиняют в нелегальном проникновении на территорию конфедерации Швейцарии (паспорт оказался поддельным) и отмывании денег, нажитых нешвейцарским трудом (нормальный человек не может иметь в кармане колоссальную сумму наличных долларов в размере 30 тысяч). Суд начинался через 3 часа. Для допроса обвиняемого была вызвана некая дама, официальный судебный переводчик, которая, как и Миша, думала, что знает русский язык. Это было явное заблуждение…

С именем и датой рождения переводчица кое-как справилась. Однако дальше наступила более сложная тема.

Судья (по-французски): Ваша профессия?

Переводчица (по-русски): Что ви заниматься?

Михаил (на своём языке): Я бизнесмен. Коммерсант. Толлинг-Шмоллинг. Цветмет. Секёшь?

Вроде бы всё понятно. Для нас. А для них?

Переводчица (по-французски): Господин Михаил сказал, что он коммерсант.

Судья (по-французски): Суд хотел бы уточнить. «Коммерсант» на всех латинских языках обозначает предпринимателя, имеющего бизнес с так называемым окном и дверью на улицу. Типа ресторан, прачечная, аптека и т.д.

Переводчица (по-русски): Господин судья желает познакомиться с вашим рестораном.

Михаил (на своём): Чё он несёт?

Переводчица (на русском): Я вас спрашивать, у вас есть аптека?

Михаил (на нам понятном): Ты чего, совсем ох… охренела?! Какая, блин, аптека?! Я коммерсант, бизнесмен!

В результате несчастного Михаила выслали из Свиса, и мы благополучно вылетели в маленькую и когда-то дружественную нам республику из бывшего соцлагеря. Там Миша владел самой большой телефонной компанией, а я был членом совета директоров. Компания была самая большая по одной простой причине. Она обладала единственной в стране лицензией на мобильную связь. Всё просто. Других лицензий страна не выдавала. Видно, очень уважала Михаила. В отличие от Швейцарии.

После совета директоров основной акционер гиганта задал мне довольно простой вопрос (не забудьте – это середина 1990−х!): «Что за хрень такая, с которой все носятся? Кажется ай-пи-о».

Я довольно популярно Мише всё объяснил.

Что ни говори, а Михаил был парень сообразительный и немедленно попросил меня подыскать кого-нибудь, способного вывести его телекоммуникационную компанию на свет. Или, говоря по-научному, на IPO.

Сказано – сделано. Через 2 дня мы сидели и пили кофе с представителем крупнейшей в мире корпорации в области выведения несмышлёнышей на новый биржевой уровень. Американец говорил только по-американски, Миша на своём. Я переводил. Миша был счастлив, как тогда в ночном баре! Выяснилось, что компания – просто пупсик, а с рынка можно будет на IPO собрать до 2 миллиардов не наших денег, и все будут довольны. В конце беседы америкос, зная, что я играю в гольф и, очевидно, как все западные адвокаты, получаю гонорар по часам (ха-ха три раза) и вообще хороший парень, который привёл к нему серьёзного клиента, решил сделать мне приятное. Обращаясь к Мише напрямую, в попытке донести до него что-то хорошее и важное сказал: Misha! If everything will be o’key, you have to buy for Alexander a nice golf club. В переводе обозначает: «Миша! Если всё пройдёт хорошо, ты должен будешь подарить [купить] Александру хорошую гольф-клюшку». «Клуб» и «клюшка» по-английски одно слово.

Миша, понимая, что я делаю для него хорошее дело и что впереди маячат два ярда, почесав недолго голову и прикинув, что хороший гольф-клуб где-нибудь в Испании или Франции будет от силы стоить миллионов 50, сказал: «Гольф-клуб тебе купить? А чего? Можно. Играть научишь?»

Америкос, превратно поняв Мишино замешательство и почёсывание головы для раздумья, решил усилить ситуацию.

Michael! You didn't get me correctly. Not a one golf club. A set of golf clubs, for your dear lawyer! Или, по-нашему: «Михаил! Ты меня неправильно понял. Не одну клюшку, а набор клюшек для твоего дорогого адвоката!»

[В сумке у гольфиста должно быть 14 клюшек]

 

Я не переводил… Они старались понять друг друга сами, без меня, разобраться в своих двух культурах. Нашей и англосаксонской. Наивные, они пытались свести их к общему знаменателю…

 В это время Миша опять занялся почёсыванием затылка с одновременными подсчётами: один клуб – 50 миллионов, 10 клубов – полмиллиарда. И наконец, глядя на меня, изрёк: «Сеть гольф-клубов? Санёк, а жирно тебе не будет?»

Это было почти 20 лет назад. Что-то изменилось в ментальности наших людей? Да, но не так много, как мы сами думаем. Березовский пытался доказать свою правоту, исходя из своего понимания правды. А для английского суда правда, как выяснилось, лежит в другой плоскости. «Договор есть? Договора – нет. Нет претензий. Идите, господа, идите!» Вот и вся история. А говорил бы истец вещи английскому суду понятные и известные, думаю, что всё было бы иначе …

Хотя прогресс налицо. В суд ребята пошли. А раньше бы стреляли.

Всё-таки 20 лет недаром пролетели. И это хорошо.

Правда, одна моя знакомая говорит: «Всеволод Вишневский написал “Оптимистическую трагедию”. А Александр Добровинский постоянно пишет про оптимистический фарс». Может быть, она права? Но, честное слово, фарс всё-таки веселее! ПР

Александр Добровинский,
адвокат, управляющий партнёр Московской коллегии адвокатов
«Александр Добровинский и партнёры», кандидат юридических наук