Алексей Кондратьев: Человеческий капитал в российской экономике: консервация или инновации?

Понятие «социализм с человеческим лицом» времён «развитого социализма» Леонида Брежнева вряд ли опиралось на сделанные его предшественником – другим Генеральным секретарём – заявления на популярную сегодня тему человеческого капитала. Между тем, что кадры решают всё, говорил в своей речи перед выпускниками военных академий в 1935 г. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин, отмечая, что «упор должен быть сделан на людях, на кадрах, на работниках, овладевших техникой». История делает виток и вновь возвращается к ранее озвученным тезисам.

Понятие «социализм с человеческим лицом» времён «развитого социализма» Леонида Брежнева вряд ли опиралось на сделанные его предшественником – другим Генеральным секретарём – заявления на популярную сегодня тему человеческого капитала. Между тем, что кадры решают всё, говорил в своей речи перед выпускниками военных академий в 1935 г. Генеральный секретарь ЦК ВКП(б) Иосиф Сталин, отмечая, что «упор должен быть сделан на людях, на кадрах, на  работниках, овладевших техникой». История делает виток и вновь возвращается к  ранее озвученным тезисам.

Социальная политика, которую проводит нынешнее руководство страны, предполагает особое внимание к вопросам развития человеческого капитала.

Так, Дмитрий Медведев, выступая в Госдуме РФ в день своего назначения на  пост Председателя Правительства РФ, назвал одним из приоритетов в  государственной политике инвестиции в человеческий капитал. В частности, пообещал, что в течение ближайших 8 лет на образование из федерального бюджета будет выделено 5 трлн руб.

В июне, представляя Бюджетное послание Федеральному Собранию на 2013–2015 гг., Президент РФ Владимир Путин подчеркнул необходимость повышения качества предоставляемых населению государственных и муниципальных услуг (имея в виду такие сферы, как образование, здравоохранение и культура). «От успешности действий в этих сферах непосредственно зависят условия жизни населения. Эффективность осуществления бюджетных расходов в этих сферах справедливо принимается в расчёт и при оценке качества инвестиционного климата, поскольку эти расходы рассматриваются как инвестиции в человеческий капитал», – сказал глава государства.

Человеческий капитал – ключевое понятие для успешного развития экономики любой страны в постиндустриальную эпоху. Так, американский экономист Джексон Грейсон считал человеческий капитал наиболее ценным ресурсом, даже более важным, чем природные ресурсы, отмечая, что именно «человеческий капитал, а не заводы, оборудование и производственные запасы, является краеугольным камнем конкурентоспособности, экономического роста и эффективности».

Очевидно, на нынешнем этапе развития, в условиях проведения модернизации, в  России необходимо формировать новую модель функционирования человеческого капитала и рассматривать его как один из профильных активов бизнеса, средство модернизации экономики. Как показывает мировой опыт, инвестиции в эту область обеспечивают успешное развитие и конкурентоспособность государства.

Впрочем, в связи с кризисом за последний год рентабельность инвестиций (ROI) в человеческий капитал в Западной Европе и США существенно снизилась, показав наименьшее значение за последние 5 лет, тогда как в Восточной и Центральной Европе – наоборот – возросла.

Согласно исследованию PricewaterhouseCoopers, ROI на каждый фунт, доллар, евро по итогам 2011 г. в Западной Европе снизился до 1,11. Это означает, что доход, полученный западноевропейскими компаниями на инвестиции в эквиваленте 1  долл., составил по итогам прошлого года 1,11 долл. На развивающихся рынках Азиатско-Тихоокеанского региона этот показатель почти вдвое превышает ROI  западных экономик, хотя на развитых рынках этого региона разрыв не столь драматичен.

В то же время инвестиции в человеческий капитал, в частности в создание новых рабочих мест, являются основным драйвером роста экономики, способствуют её восстановлению после рецессии.

Президент США Барак Обама выступил за поощрение создания рабочих мест на  территории страны. Одним из важнейших достижений в этой области эксперты называют закон «О восстановлении американской экономики», более известный как пакет стимулов, который создал почти 3,7 млн рабочих мест в частном секторе, оказав помощь в восстановлении экономики США после финансового кризиса. По  данным бюджетного управления Конгресса США, пакет стимулов создал от 500 тыс. до 3,3 млн рабочих мест и увеличил ВВП страны от 1% до 4,5%.

Правительство Китая также считает создание новых рабочих мест приоритетной задачей в 2011–2015 гг., заявлял в одном из своих выступлений министр трудовых ресурсов и социального обеспечения КНР Инь Вэйминь. В частности, в 2012 г. китайское правительство намерено создать в городах более 9 млн новых рабочих мест, удерживая при этом коэффициент безработицы в пределах 4,6%.

Впрочем, далеко не все истории с созданием рабочих мест успешные.

Для того чтобы восстановить экономику в Великобритании, ускорить экономический рост регионов и противодействовать росту безработицы, 2 года назад был создан Фонд регионального развития (Regional Growth Fund). Планировалось, что за счёт субсидий фонда (от государства структура получила 1,4 млрд фунтов) в стране будет создано от 300 до 500 тыс. новых рабочих мест. То есть на создание одного рабочего места в среднем должно было уходить 33 тыс. фунтов.

По подсчётам Национального аудиторского управления Великобритании, стоимость создания отдельных рабочих мест составляет от 4 тыс. до 200 тыс. фунтов, и за счёт субсидий фонда будет создана всего 41 тыс. рабочих мест примерно за 7 лет. Аудиторы обнаружили нецелевое расходование субсидий как минимум в 27 компаниях. Существенная часть средств пошла в проекты, которые на полученные деньги создали меньше новых должностей, чем предполагалось.

Как известно, решение вопросов безработицы и применение мер по  стимулированию экономического роста стали основными темами на переговорах участников саммита «Большой восьмёрки» (G8). Так что формирование современной эффективной системы развития человеческого потенциала является актуальной проблемой для всех развитых стран мира. И Россия – не исключение.

В экономике РФ ежемесячно открывается порядка 20–25 тыс. действительных новых рабочих мест, но этого явно недостаточно для такой страны, как Россия, заявлял в конце прошлого года Президент Российского союза промышленников и  предпринимателей (РСПП) Александр Шохин.

При этом в стране насчитывается около 10 млн так называемых «плохих» рабочих мест, которые не позволяют получать нормальный трудовой заработок и не соответствуют современным стандартам. По данным Росстата, доля полностью выработавшего свой ресурс парка машин и оборудования составляет примерно 20%. В  секторе добычи полезных ископаемых – более 25%, на обрабатывающих производствах – почти 18%.

Статистика неутешительная, и, по мнению Александра Шохина, стратегическая задача – как можно больше подобных устаревших рабочих мест вывести из  экономического оборота (модернизация или ликвидация).

Идею реализации масштабной программы по созданию новых рабочих мест поддержало руководство страны. В 2011 г. «Деловая Россия» представила Владимиру Путину концепцию «25х25», которая предусматривает создание к 2025 г. 25 млн новых современных рабочих мест. По подсчётам организации, средняя стоимость создания одного современного высокотехнологичного рабочего места составляет 100–200 тыс. долл., таким образом, минимальная стоимость программы создания рабочих мест – 2,5 трлн руб., т.е. примерно 200 млрд руб. в год.

Позже сроки реализации программы сократились: руководство страны поставило задачу создать 25 млн рабочих мест уже к 2020 г. (название программы «Стратегия 25−20»), делая упор в первую очередь на их организацию в несырьевых отраслях экономики. Экономический эффект от этой инициативы приведёт к росту производительности труда не менее чем в 1,5 раза к 2018 г., заявил в рамках прошедшего этим летом Петербургского экономического форума Президент РФ  Владимир Путин.

Эти планы, по мнению Председателя Комитета РСПП по рынку труда и кадровым стратегиям Михаила Прохорова, невыполнимы. «К 2020 году, как это было заявлено, решить задачу создания такого количества рабочих мест на практике невозможно», – пишет он в своём блоге. Бизнесмен недоумевает, как соотнести это с озвученной задачей: поднять на 50% производительность труда? Ведь увеличение этого показателя означает высвобождение персонала, а не появление новых рабочих мест, для создания которых нужны инвестиции. «Но там планы куда скромнее – рост запланирован всего на 7%», – подчёркивает он.

Михаил Прохоров не первый год предлагает серьёзно реформировать систему госрегулирования организации труда. В апреле 2010 г. он заявил о необходимости изменения трудового законодательства, указывая на низкую производительность труда в России, в 3–4 раз меньшую, чем в развитых странах. Поправки к Трудовому кодексу, утверждённые Бюро Правления РСПП, вызвали возмущение профсоюзов. Поэтому весной 2011 г. Михаил Прохоров заявил о необходимости полностью пересмотреть Трудовой кодекс, поскольку в нынешней его версии отсутствуют условия для создания инновационного рынка, он не отражает интересы работников, занятых в сервисной экономике.

В глобальном индексе инноваций, ежегодно составляемом международной бизнес-школой INSEAD и Всемирной организацией интеллектуальной собственности (WIPO), Россия в 2012 г. заняла 51−е место из 141. При расчёте индекса учитывается в том числе и качество человеческого капитала. По мнению авторов исследования, человеческий капитал – одна из сильных сторон России. По этому показателю страна занимает 43−е место.

Однако производительность труда в РФ весьма низкая и никак не соотносится с  ростом зарплат, что делает экономику страны всё более неконкурентоспособной. По  данным исследования Центра развития НИУ ВШЭ, зарплаты в обрабатывающей промышленности РФ в 2004–2011 гг. увеличились в долларовом выражении в 4 раза, а удельные трудовые издержки выросли более чем в 2 раза. Для сравнения: за этот же период в Азии при росте зарплат в 1,5 раза издержки сократились на 17%.

Как отмечал в рамках форума «Зауралье-2012» исполнительный вице-президент РСПП Александр Мурычев, в рамках создания новых рабочих мест и вывода из  оборота неэффективных, опасных рабочих мест существует необходимость к 2018 г. увеличить производительность труда на 50% по сравнению с 2011 г., что требует кардинально изменить структуру даже не занятости, а экономики.

Понятно, что это процесс небыстрый, и насколько удастся претворить в жизнь стратегию «25−20», покажет время. Но с большой долей уверенности можно предположить, что во многом её успешная реализация будет зависеть от того, по  какому пути пойдёт Россия в ближайшие годы.

Как известно, в апреле этого года Минэкономразвития России внесло в  Правительство РФ долгосрочный прогноз социально-экономического развития России до 2030 г., который основан на двух сценариях – инновационном и консервативном (энерго-сырьевом).

Инновационный сценарий предполагает существенное увеличение частных, а также государственных инвестиций в науку, образование, здравоохранение, транспортную инфраструктуру. Несмотря на то, что минусом этого сценария является дефицит бюджета в 1,5–2% ВВП к 2030 г. (при реализации консервативного сценария бюджет будет верстаться без дефицита), Минэкономразвития России ратует именно за него, призывая сделать ставку на человеческий капитал.

«Сценарий предполагает прорыв в повышении эффективности человеческого капитала и превращение инновационных факторов в ведущий источник экономического роста на рубеже 2020–2022 годов», – говорится в пояснительной записке к  прогнозу.

Расходы на здравоохранение вырастут до 5,9% ВВП в 2020 г., а к 2030 г. – до 7,1% ВВП, затраты на образование – до 6,4% и 6,8% ВВП, соответственно. Увеличатся затраты на науку – до 3% ВВП в 2020–2030 гг. При этом предполагается существенное повышение параметров эффективности экономики: энергоёмкость ВВП снизится к 2030 г. на 40–45%, резко возрастёт производительность труда.

Инновационный сценарий развития, ориентированный на ускоренное развитие несырьевых отраслей, в перспективе сможет в большей степени повысить устойчивость экономики к возможным внешнеэкономическим шокам, а также снизить долю топливно-энергетического комплекса в структуре ВВП с 22% по итогам 2010 г. до 14% в 2025 г.

Консервативный сценарий, по словам заместителя Министра экономического развития России Андрея Клепача, позволяет выйти на бездефицитный бюджет после 2015 г. Однако за это придётся платить достаточно ограниченными государственными инвестициями в человеческий капитал (здравоохранение, образование, транспортную инфраструктуру и др). И к 2030 г. уровень частных и  госвложений в эту сферу будет значительно уступать параметрам развитых стран.

Хочется закончить цитатой из уже упомянутой выше речи «отца народов»: «Будут у нас хорошие и многочисленные кадры в промышленности, в сельском хозяйстве, на  транспорте, в армии, наша страна будет непобедима. Не будет у нас таких кадров – будем хромать на обе ноги».
 

Алексей Кондратьев,
вице-президент Объединения специалистов
по связям с инвесторами (ОССИ), к.ю.н.